Современная история любви
Автор: Шева Раджаи.
Романтическая любовь не всегда вызывала такую одержимость в культуре, как в наши дни. На самом деле, до середины XIX столетия вспышки страсти, восхищенные взгляды и клятвы «отныне и навсегда» чаще всего считались полетом фантазии и связывались с ролью любовниц и внебрачными связями. Для подавляющего большинства человечества партнерство было экономическим мероприятием, нужным для выживания двух семей, и решение принимали отнюдь не сами молодые люди, а их родители, заботящиеся о выживании своей семьи. Влюбленность в партнера была плюсом, но определенно не являлась первостепенной целью брака. Вашей задачей было заключить брак с человеком равным или выше вас по общественному положению, завести детей и обрабатывать поля до самой смерти, которая обычно наступала где-то между тридцатью пятью и пятьюдесятью годами (в зависимости от того, насколько зажиточны вы были, доступа к пище и заботы о здоровье, которые вы могли себе позволить).
Наши предки просто не могли позволить себе роскошь романтической любви в том виде, в котором она известна нам ныне, и только с наступлением индустриальной революции в конце XVIII века что-то начало меняться. До тех пор примерно 80 % населения в экономике любой страны были заняты аграрными задачами, к примеру фермерством, производством пищи и скотоводством. Но к 1860 году это число снизилось всего до 20 %, что означало значительные изменения в образе жизни большинства людей. В этой новой городской жизни молодые люди больше не были привязаны к земле, не зависели от деревень в своем выживании и могли обеспечить себя (и принимать решения) независимо от своей семьи. Коллективистские цели (что является благом для всей семьи) начали уступать место личным целям (что является благом для отдельного человека), и именно тогда романтическая любовь начала превращаться из приятных грез в первостепенную цель партнерства. Конечно, сказания о любви, романтике и страсти в литературе появились много веков назад и распространены во многих культурах, но эти истории для читателей были фантазией и ни в коей мере не указывали на то, чего ожидало большинство людей от долгосрочных отношений. Получив роскошь финансовой и физической независимости и утратив связь с деревней, люди начали стремиться не просто к партнерству — они начали ждать и всего остального.
Когда жизнь переместилась из деревни в город, от повседневных потребностей к грезам, мы начали считать еще более важными поиски глубокой удовлетворенности романтическими отношениями. Мы начали ждать от одного человека того, чем обеспечила бы нас целая деревня, — разнообразных ролей друга, возлюбленного, партнера и воспитателя общих детей, и все это в оболочке одного особого человека, которого мы стали называть тем Единственным. Известный семейный психотерапевт и спикер Эстер Перел описывает этот сдвиг в лекции TED 2013 года: «По сути, мы просим [наших партнеров] дать нам то, чем когда-то обеспечивала нас целая деревня: дай мне принадлежность, дай мне самоопределение, дай мне непрерывность, дай мне запредельность, и тайну, и благоговение — все сразу. Дай мне утешение, дай мне защиту. Дай мне новизну, дай мне привычность. Дай мне предсказуемость, дай мне неожиданность. Мы воспринимаем это как должное и считаем, что игрушки и белье спасут нас».
В XX веке СМИ и рекламщики ухватились за власть историй о страсти, чтобы продавать все что угодно — от фильмов и духов до машин, и миф о том Единственном стал огромным бизнесом. Красивая, как на картинке, история любви стала не только чудесной фантазией, но и нарративом, который сделал некоторых людей невероятно богатыми. Дон Дрейпер, рекламный агент 1950-х годов из телесериала «Сумасшедший», передает суть этой перемены, когда говорит полной надежд девушке: «То, что вы называете любовью, было изобретено такими парнями, как я, чтобы продавать нейлоновые чулки». К середине XX века то, что много лет назад сочли бы полетом фантазии, стало стандартом подлинной любви в западном мире. И с тех пор, как нас убеждают, что этот совершенный человек действительно существует (спасибо, Дон), партнерство с любым, кто не соответствует этому стандарту, стало очевидным знаком того, что вы удовлетворились меньшим, чем заслуживаете, меньшим, чем подлинная любовь.
Конечно, этот сейсмический сдвиг в нашем определении партнерства был и во многом продолжает быть позитивным явлением. Для многих молодых людей он стал выходом из лишенного любви, полного долга существования. Он означал сдвиг в сторону власти и важности личности и был радостным утверждением того, что жизнь может быть не просто выживанием, что можно надеяться на большее. Но где-то на этом пути перспектива более полноценных, равных и страстных партнерских отношений перешла всякие границы и стала обязательством. В наши дни она стала единственным достойным способом пребывания в отношениях. И, хотя важность поиска правильных отношений влияет на всех, в тревожном уме она выливается в нечто гораздо большее. Она становится вопросом, который нужно решить, жгучей потребностью знать наверняка, подрывающие вашу способность ясно видеть отношения — настолько вами овладевает их оценка. Тревога в отношениях, преувеличенная потребность исправить их затуманивает способность воспринимать двойственность человека, с которым вы вступаете в партнерство: видеть и хорошее, и плохое, и практичность, и страсть. Где-то на этом пути мы зашли слишком далеко.
Книга: Обсессивно-компульсивное расстройство в отношениях: основанное на КПТ руководство по преодолению навязчивых сомнений, беспокойства и страха перед обязательствами в романтических отношениях.
Автор: Шева Раджаи.
Романтическая любовь не всегда вызывала такую одержимость в культуре, как в наши дни. На самом деле, до середины XIX столетия вспышки страсти, восхищенные взгляды и клятвы «отныне и навсегда» чаще всего считались полетом фантазии и связывались с ролью любовниц и внебрачными связями. Для подавляющего большинства человечества партнерство было экономическим мероприятием, нужным для выживания двух семей, и решение принимали отнюдь не сами молодые люди, а их родители, заботящиеся о выживании своей семьи. Влюбленность в партнера была плюсом, но определенно не являлась первостепенной целью брака. Вашей задачей было заключить брак с человеком равным или выше вас по общественному положению, завести детей и обрабатывать поля до самой смерти, которая обычно наступала где-то между тридцатью пятью и пятьюдесятью годами (в зависимости от того, насколько зажиточны вы были, доступа к пище и заботы о здоровье, которые вы могли себе позволить).
Наши предки просто не могли позволить себе роскошь романтической любви в том виде, в котором она известна нам ныне, и только с наступлением индустриальной революции в конце XVIII века что-то начало меняться. До тех пор примерно 80 % населения в экономике любой страны были заняты аграрными задачами, к примеру фермерством, производством пищи и скотоводством. Но к 1860 году это число снизилось всего до 20 %, что означало значительные изменения в образе жизни большинства людей. В этой новой городской жизни молодые люди больше не были привязаны к земле, не зависели от деревень в своем выживании и могли обеспечить себя (и принимать решения) независимо от своей семьи. Коллективистские цели (что является благом для всей семьи) начали уступать место личным целям (что является благом для отдельного человека), и именно тогда романтическая любовь начала превращаться из приятных грез в первостепенную цель партнерства. Конечно, сказания о любви, романтике и страсти в литературе появились много веков назад и распространены во многих культурах, но эти истории для читателей были фантазией и ни в коей мере не указывали на то, чего ожидало большинство людей от долгосрочных отношений. Получив роскошь финансовой и физической независимости и утратив связь с деревней, люди начали стремиться не просто к партнерству — они начали ждать и всего остального.
Когда жизнь переместилась из деревни в город, от повседневных потребностей к грезам, мы начали считать еще более важными поиски глубокой удовлетворенности романтическими отношениями. Мы начали ждать от одного человека того, чем обеспечила бы нас целая деревня, — разнообразных ролей друга, возлюбленного, партнера и воспитателя общих детей, и все это в оболочке одного особого человека, которого мы стали называть тем Единственным. Известный семейный психотерапевт и спикер Эстер Перел описывает этот сдвиг в лекции TED 2013 года: «По сути, мы просим [наших партнеров] дать нам то, чем когда-то обеспечивала нас целая деревня: дай мне принадлежность, дай мне самоопределение, дай мне непрерывность, дай мне запредельность, и тайну, и благоговение — все сразу. Дай мне утешение, дай мне защиту. Дай мне новизну, дай мне привычность. Дай мне предсказуемость, дай мне неожиданность. Мы воспринимаем это как должное и считаем, что игрушки и белье спасут нас».
В XX веке СМИ и рекламщики ухватились за власть историй о страсти, чтобы продавать все что угодно — от фильмов и духов до машин, и миф о том Единственном стал огромным бизнесом. Красивая, как на картинке, история любви стала не только чудесной фантазией, но и нарративом, который сделал некоторых людей невероятно богатыми. Дон Дрейпер, рекламный агент 1950-х годов из телесериала «Сумасшедший», передает суть этой перемены, когда говорит полной надежд девушке: «То, что вы называете любовью, было изобретено такими парнями, как я, чтобы продавать нейлоновые чулки». К середине XX века то, что много лет назад сочли бы полетом фантазии, стало стандартом подлинной любви в западном мире. И с тех пор, как нас убеждают, что этот совершенный человек действительно существует (спасибо, Дон), партнерство с любым, кто не соответствует этому стандарту, стало очевидным знаком того, что вы удовлетворились меньшим, чем заслуживаете, меньшим, чем подлинная любовь.
Конечно, этот сейсмический сдвиг в нашем определении партнерства был и во многом продолжает быть позитивным явлением. Для многих молодых людей он стал выходом из лишенного любви, полного долга существования. Он означал сдвиг в сторону власти и важности личности и был радостным утверждением того, что жизнь может быть не просто выживанием, что можно надеяться на большее. Но где-то на этом пути перспектива более полноценных, равных и страстных партнерских отношений перешла всякие границы и стала обязательством. В наши дни она стала единственным достойным способом пребывания в отношениях. И, хотя важность поиска правильных отношений влияет на всех, в тревожном уме она выливается в нечто гораздо большее. Она становится вопросом, который нужно решить, жгучей потребностью знать наверняка, подрывающие вашу способность ясно видеть отношения — настолько вами овладевает их оценка. Тревога в отношениях, преувеличенная потребность исправить их затуманивает способность воспринимать двойственность человека, с которым вы вступаете в партнерство: видеть и хорошее, и плохое, и практичность, и страсть. Где-то на этом пути мы зашли слишком далеко.
Книга: Обсессивно-компульсивное расстройство в отношениях: основанное на КПТ руководство по преодолению навязчивых сомнений, беспокойства и страха перед обязательствами в романтических отношениях.
Источник: https://vk.com/wall-157320275_4871
Пост №6995, опубликован 23 авг 2023
